Мое сердце сломалось

​Мое сердце разбито. Но не так, как вы думаете. Оно действительно сломано. Врачи называют это сердечной недостаточностью, но поскольку я не тот человек, который любит неудачи, я просто скажу, что оно сломано. Это навсегда, но это самое трудное для меня. Мое сердце больше не может делать то, для чего оно родилось, и никогда больше не будет. 

Еще в сентябре у меня было совершенно здоровое сердце. Ни сердечной болезни, ни забитых артерий, даже не было высокого кровяного давления. Мое сердце занималось собственным делом, выполняя свою работу 24-7. 
   Потом что-то случилось. Мы только что вернулись в наш дом в Калифорнии, после того, как наш сын пошел в первый класс в колледже в штате Орегон. Мой муж простудился. Потом я. Ничего страшного. 
Это началось как любой вирус. Небольшая лихорадка н. Но потом у меня начались головные боли, боли в теле, тошнота. Я подумала, что это грипп, и пошла к врачу. Он подумал, что это может быть пневмония, поэтому я получил антибиотики, но вскоре мне стало хуже. У меня не хватало дыхания, когда я просто поднималась по лестнице. Мой врач сказал, что я должен обратиться в больницу для постановки капельницы. Поэтому я потащилась туда, думая, что это было довольно глупо. Я знала, что делать с гриппом. Вы просто отдыхаете и ждете, когда он пройдет. 
   «Вы бегун-марафонец?» спросил врач. 
Я рассмеялась и сказала, что нет. 
   «Ну, ваш сердечный ритм очень, очень низкий». 
   Я попыталась понять это. Подождите, у меня грипп. Может быть, пневмония. Как это связано с сердцем? Собрался консилиум кардиологов. 
В ту ночь мой пульс внезапно упал настолько низко к жалким 28 ударам в минуту, несмотря на три лекарства, чтобы держать его в норме и медсестры бросились со своими капельницами. Мое сердце не в силах было понять, как работать в правильном ритме. Что-то внезапно отключило электрическую систему, и это то, что посылает импульсы сердечной мышце. 
Когда мое сердце потерпело неудачу, оболочка моих легких заполнилась жидкостью. В первые девять дней пребывания в больнице я получила поразительные 20 лишних фунтов жидкости. Врачи выкачали из оболочки почти два литра (да, почти эквивалент одной из этих гигантских пластиковых бутылок соды). Это раздавило мои легкие, и я изо всех сил пыталась дышать. Мне казалось, что я тону. Через две недели я отправилась домой с кардиостимулятором (постоянным) и кислородным баком (временным). 
   Мое сердце сломалось. 
   Преступник оказался вирусом. Не какой-то таинственный, экзотический вирус. Вирус, вызывающий простуду или респираторную инфекцию. Энтеровирус. Тот, который все вы неизбежно имели раньше. Я тоже. Наверное, много раз. 
   Почему это проникло в мое сердце, вызывая что-то под названием миокардит, никто не знает, но каждый год он убивает более 300 000 человек по всему миру. «Как общий вирус может отключить совершенно здоровое сердце?» спросил я своего кардиолога, доктора Фернандо Мендосы. «У меня были пациенты в возрасте от 20 лет, сказал он. Они ломаются и никогда не встают. 

   Я жила дома, пытаясь вернуться к нормальной жизни, но ничто не нормально, когда ваше сердце больше не может выполнять свою работу. Все время мой кардиостимулятор говорит моему сердцу, как биться. Оказывается, мой случай необычен, так как кардиостимулятор должен выполнять всю работу во всех сценариях, поэтому мы с техническими специалистами потрудились с настройками. 
В течение 60 лет мое собственное сердце это делало само. Каждую секунду каждого дня ваше сердце определяет, что вы отдыхаете, поэтому ритм падает сам по себе примерно до 70 ударов в минуту. Затем, если вы ходите, он поднимается, возможно, до 90. Затем, если вы подниметесь на гору, он повысится до 135 или как-то еще. Он ровно поднимается и возвращается в правильном темпе, замедляется, ускоряется, всегда убеждаясь, что ваше тело получает достаточно крови и кислорода. Сердце делает все это гладко и естественно, без вашего ведома, не спрашивая вашего совета. 
Теперь я сижу в комнате, специалист берет ноутбук, набирает несколько цифр и говорит моему сердцу, что делать. Иногда мой пульс поднимается до 130 ударов в минуту, если я просто встаю и иду на кухню. Плохо. Поэтому мы настраиваем его. Иногда он едва учащается, когда я пытаюсь упражняться. Это тоже плохо. Поэтому мы корректируем его снова. Затем мы должны выяснить, как долго мы хотим, чтобы мой сердечный ритм не спадал после того, как я потренировалась. Одна минута? Пара минут? Кто знает? Я никогда не замечала, когда мое настоящее сердце выполняло всю работу. 
Иногда они снижают мой пульс до 30 ударов в минуту, чтобы посмотреть, начнет ли работать мое собственное сердце. Это никогда не бывает. Поэтому они должны быстро поднять ритм, или кому-то придется снова спешить с этими капельницами. 
    Каждый раз, когда это происходит, я разочаровываюсь. Не то, чтобы это действительно имело значение. Во время этой последней корректировки мы попробовали четыре разных настройки. Каждый раз, когда я шла по коридору и поднималась по двум лестничным пролетам, возвращалась, чтобы мы могли видеть, что произошло на ноутбуке. Более 10 месяцев после заражения этим вирусом мое сердце все еще воспаляется, увеличивается и повреждается от вируса, и в артерии слишком высокое давление, которое питает кровь от моего сердца в легком. Мои кардиологи говорят, что мой случай очень редок, поскольку миокардит обычно не отключает электрическую систему или повреждает правую сторону сердца, а не левую.